Жилая комната

Квартира Масато Сенджойна находится в одном из семиэтажных домов, что располагаются на окраине спального района Джубан. К дому, в одной из квартир которого обретается будущая звезда кинематографического небосклона Японии, тесно подходит железнодорожное полотно, поэтому через каждые полчаса разговаривать при открытых окнах обитателям дома по понятным причинам становится невозможно: при прохождении состава оглушительно бренчит посуда, ходит ходуном мебель, пол и стены мелко, но ощутимо вздрагивают.
Конкретно, квартира Масато расположена на последнем 7 этаже и представляет собой благоустроенную мансарду с выходом на крышу. Лифта в дома нет, поэтому к услугам Сенджойна и его гостей предоставлены бесконечные скудно-освещенные лестничные пролеты.
Поговаривали, что прежде ночлежка Масато принадлежала какому-то любителю аскезы, затворничества и звездного неба по ночам - художнику-постмодернисту, который ее и благоустроил для собственного проживания, но позже продал в счет долгов. Сама квартира представляет собой классический вариант студии: просторная жилая комната (которая выполняет функции спальни, гостиной и кухни), удобства (душевая кабинка в переделанной под ванную комнату кладовке и туалет по соседству), крошечная прихожая и выход на небольшую огороженную площадку «типа-балкон», с которой очень здорово сигать на крышу.
Жилая комната поделена узкой барной стойкой на 2 пространства: кухня и спальное место. Кухня вмещает пару шкафчиков и полок, плиту, раковину и шафранно-желтый холодильник. Оставшееся место, отведенное под отдых, занимает широкая кровать, над которым завис прямоугольник неба, оправленный в квадратную оконную раму. Рядом с кроватью к стене прижимается напольная вешалка с убранной в чехлы на плечиках постиранной и отглаженной одеждой.
Стоит добавить, что общее впечатление холостятской берлоги завершается расшвырянной тут и там одеждой второй свежести, заваленными проспектами и прочей рекламной литературой горизонтальными поверхностями и горой немытой посуды, сиротливо сгрудившейся в раковине.
Одним словом, свинарник. Зато теплый и сухой по зиме и осени, пусть и с фиговой звукоизоляцией.

Утро Масато Сенджойна начиналось всегда на три счета.
Три контрольных выстрела в голову похмельному синдрому, желанию поспать лишний часок и пессимистическим настроениям а-ля: «Ну, правда, чё эт я так выкладываюсь?! Ведь каждый раз одно и то же. А так хоть высплюсь…».
Раз. Громко проклясть сиплым голосом все шестеренки надрывающегося будильника и оторвать чугунную голову от подушки.
Два. Вздернуть, наконец, с матраса собственное тяжелое тело и в тысячный раз подивиться своим ощущениям от пробуждения.
«Боже-е-е! Не виски, а самопальная бодяга… Черт бы побрал эти фуршеты!»
Три. С низкого старта, зацепив кулаком по дороге в душевую чайник (по-другому нагревательный элемент электрического прибора отказывался сотрудничать с похмельным организмом господина Сенджойна), ломануться под холодные струи контрастного душа, пока еще не передумал и не опрокинулся назад на койку.
А дальше все происходит по строгой накатанной. Отжать мокрую шевелюру, растереться полотенцем, выбрить до синевы жесткую щетину на лице и послать в зеркало фирменную ухмылку из арсенала светского повесы Сенжона, означающую: «Все проснулся» (что в принципе тождественно: «Ну, держишь, Ушер-р-р-ромия Оуме!»).
Парадокс, но во всеобщих хаосе и разрухе, царящих в его квартире, Масато всегда безошибочно ориентировался в поисках чистой одежды, исключение составляли только носки: вероятно потому что им не нашлось места на вешалке, как зачехленным наглаженным костюмам. Светлые клубочки чистых носков, ожидая своего часа, таились в самых неожиданных закутках холостятской конуры Сенджойна. Но сегодня явно что-то заладилось в жизни начинающего актера – даже носки нашлись почти моментально!
- Сегодня будет хороший день! – озвучил свои предчувствия на день грядущий Масато и, щуря правый глаз, отхлебнул синтетическую бурду, которую в супермаркете по недоразумению нахваливали как растворимым кофе первого сорта.
Бумажник – в карман, чистый носовой платок, ключница, ежедневник с датами и временем явок – все на месте. Ботинки сверкают, волосы до самых кончиков расчесаны до блеска и убраны под резинку в хвост. И только когда поправлял накрахмаленный ворот перед зеркалом, он заметил лиловый след вчерашних приключений:
- Вот, дрянь! Сказал же: никаких следов! - выругался Масато. О том, чтобы эффектно расстегнуть верхние пуговицы рубашки на собеседовании и речи больше не было. Да и спина что-то характерно зудела.
«Поди, опять вдрызг изодрала», - устало вздохнул Сенджойн и тут же отмахнулся от назойливого предчувствия таящейся на собеседовании засады, боясь накаркать проход в нижнем белье.
Коронный поцелуй на счастье рамке с правами, висящей на стене в прихожей, и неизменный дротик в переносицу Ушеромии Оуме, улыбавшейся ему с газетной вырезки на стене.
День начался.

==>Через темы Лестничных пролетов и Улиц и дорог, ни с кем не встречаясь, в Медиа-кварталл. Агенство ЛМЕ. Лестницы, коридоры, холлы этажей.